81590038     

Тэффи Н А - Демоническая Женщина



Тэффи - "Демоническая Женщина"
Демоническая женщина отличается от женщины обыкновенной прежде всего
манерой одеваться. Она носит черный бархатный подрясник, цепочку на лбу,
браслет на ноге, кольцо с дыркой "для цианистого кали, который ей непре-
менно пришлют в следующий вторник", стилет за воротником, четки на локте
и портрет Оскара Уайльда на левой подвязке.
Носит она также и обыкновенные предметы дамского туалета, только не
на том месте, где им быть полагается. Так, например, пояс демоническая
женщина позволит себе надеть только на голову, серьгу на лоб или на шею,
кольцо на большой палец, часы на ногу.
За столом демоническая женщина ничего не ест. Она вообще ничего не
ест.
- К чему?
Общественное положение демоническая женщина может занимать самое раз-
нообразное, но большею частью она - актриса.
Иногда просто разведенная жена.
Но всегда у нее есть какая-то тайна, какой-то не то надрыв, не то
разрыв, о котором нельзя говорить, которого никто не знает и не должне
знать.
- К чему?
У нее подняты брови трагическими запятыми и полуопущены глаза.
Кавалеру, провожаещему ее с бала и ведущему томную беседу об эстети-
ческой эротике с точки зрения эротического эстета, она вдруг говорит,
вздрагивая всеми перьями на шляпе:
- Едем в церковь, дорогой мой, едем в церковь, скорее, скорее, ско-
рее. Я хочу молиться и рыдать, пока еще не взошла заря.
Церковь ночью заперта.
Любезный кавалер предлагает рыдать прямо на паперти, но "оне" уже
угасла. Она знает, что она проклята, что спасенья нет, и покорно склоня-
ет голову, уткнув нос в меховой шарф.
- К чему?
Демоническая женщина всегда чувствует стремление к литературе.
И часто втайне пишет новеллы и стихотворения в прозе.
Она никому не читает их.
- К чему?
Но вскользь говорит, что известный критик Александр Алексеевич, овла-
дев с опасностью для жизни ее рукописью, прочел и потом рыдал всю ночь и
даже, кажется, молился, - последнее, впрочем, не наверное. А два писате-
ля пророчат ей огромную будущность, если она наконец согласится опубли-
ковать свои произведения. Но ведь публика никогда не сможет понять их, и
она не покажет их толпе.
- К чему?
А ночью, оставшись одна, она отпирает письменный стол, достает тща-
тельно переписанные на машинке листы и долго оттирает резинкой начерчен-
ные слова: "Возвр.", "К возвр.".
- Я видел в вашем окне свет часов в пять утра.
- Да, я работала.
- Вы губите себя! Дорогая! Берегите себя для нас!
- К чему?
За столом, уставленным вкусными штуками, она опускает глаза, влекомые
неодолимой силой к заливному поросенку.
- Марья Николаевна, - говорит хозяйке ее соседка, простая, не демони-
ческая женщина, с серьгами в ушах и браслетом на руке, а не на каком-ли-
бо ином месте, - Марья Николаевна, дайте мне, пожалуйста, вина.
Демоническая закроет глаза рукою и заговорит истерически:
- Вина! Вина! Дайте мне вина, я хочу пить! Я буду пить! Я вчера пила!
Я третьего дня пила и завтра... да, и завтра я буду пить! Я хочу, хочу,
хочу вина!
Собственно говоря, чего тут трагического, что дама три дня подряд по-
немножку выпивает? Но демоническая женщина сумеет так поставить дело,
что у всех волосы на голове зашевелятся.
- Пьет.
- Какая загадочная!
- И завтра, говорит, пить буду...
Начнет закусывать простая женщина, скажет:
- Марья Николаевна, будьте добры, кусочек селедки. Люблю лук.
Демоническая широко раскроет глаза и глядя в пространство, завопит:
- Селедка? Да, да, дайте мне селедки, я хочу есть селедку, я хочу, я
хочу



Содержание раздела