Улицкая Людмила - Бедная Счастливая Колыванова
Людмила УЛИЦКАЯ
Бедная счастливая Колыванова
Красная женская школа стояла напротив серой, мужской, построенной
пятью годами позже, как будто специально для того, чтобы оповещать о
разумной парности мира, но также и для того, чтобы дух соревнования не
разливался бессмысленно по всему району, а мог бы сосредоточенно явиться
над двумя этими крышами и воссиять голубем над достойнейшей, а именно
женской, и по успеваемости, и по поведению, и по травматизму, в
отрицательном, разумеется, показателе, всегда лидирующей.
Считалось, что в красной школе и педагогический состав лучше, и
буфетчица меньше ворует, и дворник бойчее скалывает лед зимой и усерднее
гоняет пыль по дорожке в летнее время.
Директорша Анна Фоминична тоже была известная, работала в двадцатых
годах с самой Крупской и очень хотела, чтобы школе присвоили имя Надежды
Константиновны, но его присвоили роддому, что был неподалеку. Голос у Анны
Фоминичны был тихого металла, в стриженых волосах цвета пеньковой веревки
она носила круглый гребень, а борт синего пиджака был по будням весь в
дырочках, зато по праздникам в каждую дырочку вставлялось по ордену или по
другому почётному знаку, тоже на винтике, а все остальное, то есть медали,
прикалывалось скобочками.
Учительский коллектив она подбирала с тщательностью, но не только в
общественные лица, тайными знаками проступающие из документов, она
всматривалась, и человеческие достоинства, и профессиональные качества
учителей учитывала Анна Фоминична при подборе кадров. В роно у Анны
Фоминичны был такой авторитет, что ей многое дозволялось, о чем другие и не
помышляли.
Все педагоги прекрасно знали о больших возможностях Анны Фоминичны, но
и они были безмолвно удивлены, когда по выходе на пенсию старой немки
Елизаветы Христофоровны, замученной грудной жабой и дерзкими
старшеклассницами, Анна Фоминична представила им накануне первого сентября
новую преподавательницу немецкого языка со скрыто воинственной фамилией.
Эта новая Лукина была больше похожа на заграничную артистку, чем на
советскую учительницу. Она только что вернулась из Германии, где много лет
прожила с мужем-военным, и с головы до ног представляла собой сплошной
вызов, и особенно ноги были вызывающими, какими-то непристойно голыми, -
чулки она носила бесцветные, прозрачные и к тому же без шва, что было
новомодной роскошью.
Педагогический состав, преимущественно женского пола, благодаря
профессиональной выдержке кое-как вынес удар, но что должно было произойти
со школьницами, не защищенными еще жизненным опытом, трудно было даже
представить.
Год вообще обещал быть тяжелым: только что вышел указ о совместном
обучении, мужскими и женскими оставались теперь только уборные в конце
коридора, а не все школы в целом. Молоденькие учительницы, работавшие до
этого исключительно в красной школе, были в большом смятении, более старшие
коллеги, имевшие довоенный опыт работы в смешанных школах, отнеслись к
этому новшеству хоть и неодобрительно, но без особого волнения. Слияние
школ сопровождалось также введением мужской школьной формы, частично
копирующей гимназическую. Старый математик Константин Федорович, начавший
свою педагогическую деятельность еще до революции, прокомментировал
предстоящую перемену кратко и загадочно: "Гимназическая форма внутренне
организует". Он привык смолоду следить за своей дистиллированной речью и
ничего лишнего не произносил.
Для пятого "Б" день того первого сентября был незабвенным: вместо
двадцати переведенных в
