81590038     

Улицкая Людмила - Искренне Ваш Шурик



prose_contemporary Людмила Улицкая Искренне ваш Шурик Новый роман Людмилы Улицкой «Искренне ваш Шурик», подтвердив ее талант романиста, показал и новизну романной формы, которой никто не ожидал от «генератора сентиментального». Улицкая адаптирует классическую романную форму к современным привычкам «легкого потребления», переводит ее на язык сегодняшней культуры.
Иными словами, если ее «женский роман» и «продвинут», то в сторону жанровой архаики. Люди с тонкими чувствами обречены на вымирание, автор их жалеет, но «антисентиментальной» насмешки... практически не скрывает.
Сентиментальное редуцируется к биологическому, к волнению гормонов, а не души, и чем сильнее бурлят гормоны, тем спокойнее душа. Улицкая умышленно издевается над собственным ранним сентиментализмом, имеющим корни в XIX веке, а внутри романа последовательно опровергает те чувства, которые сама же и генерирует у читателей, и в этой эмоциональной динамике новизна ее отношения и к персонажам, и к читателям.
ru ru OCR Альдебаран http://aldebaran.ru/ admin@aldebaran.ru FB Tools 2004-08-30 C4179E31-2AFA-4FC9-B33D-22C6D055E92E 1.0 v 1.0 – создание fb2 OCR Альдебаран
Искренне ваш Шурик ЭКСМО Москва 2004 5-699-05995-4 Людмила Улицкая
Искренне ваш Шурик
С благодарностью Наташе Червинской – читателю, советчику, врачу
глава 1
Отец ребёнка, Александр Сигизмундович Левандовский, с демонической и несколько уценённой внешно­стью, с гнутым носом и крутыми кудрями, которые он, смирившись, после пятидесяти перестал красить, с ран­него возраста обещал стать музыкальным гением. С восьми лет, как юного Моцарта, его возили с концерта­ми, но годам к шестнадцати всё застопорилось, словно погасла где-то на небесах звезда его успеха, и молодые пианисты хороших, но обыкновенных способностей стали обходить его, и он, окончив с отличием Киевскую консерваторию, постепенно превратился в аккомпаниа­тора.

Аккомпаниатор он был чуткий, точный, можно сказать, уникальный, выступал с первоклассными скри­пачами и виолончелистами, которые за него несколько даже боролись. Но строка его была вторая. В лучшем случае писали на афишке «партия фортепиано», в худ­шем – две буквы «ак».

Это самое «ак.» и составляло не­счастье его жизни, всегдашнее жало в печень. Кажется, по воззрениям древних, именно печень более всего стра­дала от зависти.

В эти гиппократовские глупости, разумеется, никто не верил, но печень Александра Сигизмундовича и в самом деле была подвержена приступам. Он держался диеты и время от времени желтел, болел и страшно мучился.
Познакомились они с Верочкой Корн в лучший год её жизни. Она только что поступила в Таировскую студию, ещё не приобрела репутации самой слабенькой студийки, наслаждалась интересными разнообразными занятиями и мечтала о великой роли.

Это были предзакатные годы Ка­мерного театра. Главный театровед страны ещё не выска­зал своего священного мнения о театре, назвав его «действительно буржуазным», – это он сделает несколько лет спустя, ещё царила Алиса Коонен, а Таиров и впрямь поз­волял себе такие «действительно буржуазные» шалости, как постановку «Египетских ночей».
В театре по традиции справляли старый Новый – тридцать пятый – год, и среди множества затей, которы­ми забавляли себя изобретательные актёры в ту длинную ночь, был конкурс на лучшую ножку. Актрисы удалились за занавес, и каждая, приподняв его край, целомудренно выставила на обозрение бесфамильную ногу от колена до кончиков пальцев.
Восемнадцатилетняя Верочка повернула лодыжку та­ким образом, чтобы аккуратная што



Содержание раздела